Czerwinski, P., 2012. The Language of Soviet Reality: The Semantics of Positive Personal Evaluations / Червинский, П., 2012. Язык советской действительности: Семантика позитива в обозначении лиц
Червинский, П., 2012. Язык советской действительности: семантика позитива в обозначении лиц. Тернополь: Крок. 328 с.
Уже в количестве разделов и подразделов рецензируемой монографии ощутима сложность навигационного маршрута, который предлагается пройти читателю, проявившему интерес к языку советской действительности в очень показательном ее аспекте – системно-парадигматическом устройстве матрицы номинаций, использующихся для положительной характеристики человека. Закономерности формирования такой матрицы автор связывает с особенностями мировоззрения и языкового сознания носителей русского языка советского времени. Есть все основания усмотреть «свой» путь исследователя эпохи, которая, завершившись хронологически, не стала анахронизмом, поскольку сформированные тем временем значения и смыслы продолжают присутствовать в новом социально-культурном контексте, в сознании, оценках и представлениях носителей языка другой эпохи. Вот как об этом говорит автор: «Язык этот не прекращает своего существования вместе с изменившимся временем, как, скажем, то, что определяют понятием языка советской эпохи. Язык советской действительности, вызванный к жизни этой действительностью, условиями и ментальностью, ею порожденными, способен меняться, переходя во что-то другое, под действием новых условий, устраняя признаки, делавшие их советскими, но каким-то все тем же советским, не осознаваемым, образом оставаясь самим собой» (с. 150). Это язык, способный длиться и существовать вне советского времени. Но для того, чтобы понять, что и каким образом «способно длиться», нужно знать, что и как было.